МЕЛ-ь-ница
Воспоминания о театре и о себе
Ю. Николаев
«О театре думаю с грустью…»
Корр. Юрий, вы широко известны как один из самых популярных теле ведущих. Однако, я знаю, что вы — «существо театральное». Это так?
Ю.Н. Так.
Корр. А теперь поподробнее.
Ю.Н. Да, я «существо театральное». По образованию, по началу карьеры.
Всегда, сколько помню себя, мечтал быть актёром. Кино,театра — неважно. Актёром! Поступив в институт, счастлив был непередаваемо.
Приехав в Москву из провинции, я с первого раза поступил в ГИТИС, и это было осуществление самой заветной мечты. Всегда, сколько помню себя, мечтал быть актером. Кино, театра — неважно. Актером! Поступив в институт, счастлив был непередаваемо. На четвертом курсе начал сниматься, и снимался достаточно много. Фильмов выдающихся мне, к сожалению, не досталось, но это была очень радостная и очень полезная для меня работа. Я пытался учиться постоянно и у всех. Моими партнерами в первых фильмах были Николай Афанасьевич Крючков, Глеб Александрович Стриженов, другие уникальные актеры. Естественно, я пользовался, как мог, общением с этими людьми, что-бы, что-то понять для себя, чему-то новому научиться.
Корр. С театром сложилось после института?
Ю.Н. Да, и очень хорошо. Меня сразу пригласили в «Пушкинский» и сра-зу дали роль. Не ввод, не замена, не «кушать подано»,- это большая роль в новом спектакле по пьесе Мдивани. Я не говорю сейчас о качестве материала, но сам факт такого предложения молоденькому артисту говорит о том, что мое театральное начало было удачным. Работали мы тогда в паре с Леной Алентовой, моей сокурсницей, старались, как понимаете, изо всех сил и делу отдавались с упоением. Вообще, было время настоящего счастья. Это, знаете, когда сегодня тебе очень хорошо, и ты уверен, что завтра будет еще лучше. Я репетировал и играл, репетировал и играл. Тогда как раз Малый, вслед за Равенских, ушел Валера Носик, и мне, как бы по наследству, достались его роли… Да, у меня очень хорошо складывалось в театре.
Корр. Тем не менее, вы ушли на телевидение. Почему?
Ю. Н. Потому, что телевидение — это тоже интересно. Разве не так? Вообще, это было мучительно, и я долго разрывался между одним и другим. Несколько месяцев никто в театре не знал, что я бегаю на телевидение. Я получил тогда роль в «Разбойниках» Шиллера, репетировал, и когда понял, что надо решиться и решился, на меня кричали: «Негодяй, предатель». Другие, драматург Шатров, например, говорил: «Опомнись, что ты делаешь». Но — я решился. Что послужило, последним точкам к этому — не знаю. То ли интуитивное желание большой независимости, то ли сто пятьдесят рублей в месяц против восьмидесяти пяти в театре. Не знаю.
Корр. Я так понимаю разрыв с театром, как с таковым не произошло? То, что выделали на телевидении — тоже театр?
Ю. Н. Отчасти.
Да, в каком-то смысле телевидение — театр. Но лишь в каком-то смысле. Здесь своя специфика, свои законы и их надо соблюдать.
Первые мои передачи (по нынешнему шоу) были игровми. «Впереди, мальчишки», «Утренняя почта» — конечно, мне хотелось быть не столько ведущим, сколько актером. Да, в каком -то смысле телевидение театр. Но, лишь в каком-то смысле. Здесь своя специфика, свои законы и их надо соблюдать.
Корр. Юрий, есть тоска по театру? Если вы сказали сейчас: вот роль для вас, давайте работать. Согласились бы?
Ю. Н. Да. Конечно, смотря, какая роль, но в общем — да. Страшновато, прямо скажу. Видите ли, с кино у меня длился роман до середины восьмидесятых. Я что-то играл и делал это с удовольствием. Потом меня продолжал приглашать, причем часто, но играть предлагали… Юрия Николаева. Это было уже неинтересно. Лишний раз мелькнуть на экране? Зачем? Но вот сейчас вы спросили, и я понял: появись интересное предложение от кино или театра, я отвечу: «Да». Никуда не денешься: желание играть сидит, в тебе, не исчезло, и не могло исчезнуть. Я прежде любил читать текст из-за кадра, любил читать хороших авторов на радио. Это ведь очень серьезная актерская работа. У меня были огромная чтецкая программа в юность. «Шинель» Гоголя, например. Я очень долго и серьезно работаю. Да, разбередили вы меня. Конечно, телевидение много дало мне, я люблю телевидение и вряд ли смогу жить без него, однако о театре не могу думать без грусти.
Корр. Телевидение дает огромную популярность. Не утомила она вас?
Ю.Н. Популярность — часть моей профессии.
Я люблю телевидение и вряд ли смогу жить без него, однако, о театре не могу думать без грусти…
И доказательство того, что моя работа нужна людям. Думаю, что говорящие о популярности снисходительно — позеры.
Корр. Как работается сейчас, Юрий? Чем заняты, есть ли планы?
Ю.Н. Видите ли, время на дворе… странное.
Корр. Да уж…
Ю.Н. Занимаюсь «Утренней звездой». Могу повторить: за все эти годы не использовал ни единой бюджетной копейки. Тащу на передачу из Приморья, из Чечни, из СНГ. Считаю, что это очень важно. Но ни кто, кроме меня, видимо, не считает, что это важно. Грустно бывает. Задумал новое шоу — с бильярдом. Надеюсь, что-нибудь получится.
Корр. В театр ходите?
Ю. Н. Нечасто. Коротко скажу (и мягко): впечатления сложные. Многое в нынешнем театре мне непонятно: слишком вольное прочтение классики, гру-бости со сцены… Собираюсь походить по новым театрам, и театрикам. Это поразительно и прекрасно, что они возникают, живут. Не исключено, что там-то и появится вот-вот что-то настоящее и новое — из двадцать первого века.
Валентина Шаляпина